Но даже если найдем этого государя, то ничего не сможем прибавить к его подлинности или отнять от нее.
Наше тело дается нам уже готовым.
Однажды мы обнаруживаем его присутствие и не можем от него избавиться до самой смерти.
В борении или гармонии жизни, словно скачущий конь, мы неудержимо несемся к общему для всех концу.
Как это печально!

До изнеможения трудится всю жизнь.
И не увидеть результатов своего труда.
Уставать, истощаясь в работе.
И не знать конечной цели.
Разве это не горько?
Для чего говорить о бессмертии, если тело наше рано или поздно обратится в прах.
А вместе с ним угаснет сознание.
Вот поистине величайшая из людских печалей.
Неужели жизнь человека так неразумна?
Или неразумен один я?
Может, есть среди людей разумные?
Прежде чем что-то сказать, человек сверяется со своим наставником.
Со своим сложившимся мнением.
Оно есть у всех, даже у невежд.
Рассуждать об истине и лжи прежде, чем появилось ясное понимание их природы, все равно, что, отправляясь в Юэ сегодня, утверждать, что прибыл туда вчера.
Это значит объявлять существующим то, что не существует.
Как несуществующее сделать существующим, не знал даже великий Юй, куда уж мне.

Речь, это не просто выдыхание воздуха.
Говорящий хочет что-то сказать, но смысл
крайне неоднозначен.